Скачать: Агент “Никто”: из истории “Смерш” , Евгений Толстых

…- Вань! Слышь, Иван! Да брось ты это ружье, успеешь еще наиграться. Ты мне лучше про Москву расскажи.

Иван, молоденький боец, в 14 лет безуспешно пытавшийся сбежать на фронт, но надевший военную форму, когда уже отгремели залпы победного салюта, нехотя отложил новенький карабин, полученный им только вчера взамен допотопного «мосина», и с досадой вздохнул. Вот уже месяц они с ефрейтором Вьюгиным охраняли участок железнодорожного полотна, соединяющего Минск с районным центром Смолевичи. Жили в придорожной будке, по документам значащейся как «блокпост № 722 километр». Раз в сутки дежурный по кухне привозил им завтрак-обед-ужин; раз в неделю их подменяли на пару часов, отпуская в баню, - все остальное время личный состав блокпоста делил на двоих. Ефрейтор Николай Вьюгин, 22-летний крепыш из Ярославля, успевший хватить фронтового лиха, о чем говорили позвякивающие на груди медали «За отвагу» и «За победу над Германией», был из категории внимательных слушателей. Не стеснялся спрашивать, если чего не знал. А не знал многого: «За три года в нашей школе я только букварь и успел изучить, перед тем как пустить его на самокрутки. А там уж академия по имени “война” образовывала…» - посмеивался Вьюгин и заставлял напарника, считавшегося «столичной штучкой», пополнять багаж знаний.

- Да я в Москве был всего-то два раза, и то с экскурсией, - в очередной раз попытался увильнуть от «басен» Иван, проживший всю свою недлинную жизнь в Серпухове.

- Вот, Вань, так ты всегда. Не хочешь по-хорошему. Тогда давай по всей форме. Рядовой Марков, доложите обстановку!

Иван чертыхнулся, застегнул верхнюю пуговицу гимнастерки и поднес ладонь к краю пилотки:

- Докладывает боец 152-й роты войск МВД красноармеец Марков. 12 мая 1946 года за время моего дежурства в районе блокпоста №722 никаких происшествий не произошло. Подозрительных лиц не замечено.

- Опять ты не прав, красноармеец Марков.

- Это почему?

- А ты оглянись.

…Вырезав своим силуэтом на диске заходящего солнца какой-то неуклюжий контур, к блокпосту со стороны Минска приближался человек. По очертаниям можно было догадаться, что это мужчина, что дорога дается ему нелегко - он то и дело соскальзывал с насыпи, снова взбирался на нее, словно боялся потерять из виду матово поблескивающие рельсы. Через пару минут, по мере приближения к посту, портрет «путешественника» стал более отчетливым. На вид ему было лет 30, высокий, с покатыми плечами. На нем были старые немецкие армейские штаны; несуразные, разбитые вдребезги ботинки без шнурков, какая-то деревенская куртка, ровесница Первой мировой войны, и замасленная, с полуоторванной звездой буденновка.

- У вас там в Минске что, бал-маскарад объявили в честь первой годовщины победы над немецким фашизмом? - съязвил Вьюгин, оглядывая гостя.

- Можно мне присесть? - произнес незнакомец хрипловатым голосом и, не дожидаясь ответа, побрел к стоящей под окнами будки самодельной скамейке, бормоча вполголоса:

Вечер был, сияли звезды,

На дворе мороз трещал,

Шел по улице малютка,

Посинел и весь дрожал.

«Путешественник» устало опустился на скамейку и молча повернул лицо к Вьюгину.

- Ты кто будешь, дядя? - стараясь казаться строгим, спросил немного обескураженный Вьюгин.

- Никто, - и глухо продекламировал: - Никто. Пришел ниоткуда. Иду в никуда, - произнес странный человек.

Белеет парус одинокий,

Как лебединое крыло,

И грустен путник одинокий;

У ног колчан, в руке весло.

- А документы, гражданин, у вас какие-нибудь имеются? - спросил Марков, стараясь направить диалог с незнакомцем в привычное для себя русло.

- Документов у меня н…

К сожалению, текст книги удалён по просьбе правообладателя.